Истории. ч5

Десять лет назад я ехал в Казань, со мной в купе попал ветеран войны. В
Москве провожали его внуки с маленькими правнуками. Дед был мощный, лет
восьмидесяти, на лице шрам ото лба до подбородка(странно как глаз
уцелел), да и по наградам было видно, что вояка серьезный: орден
отечественной войны, орден красного знамени и две солдатские славы. Ехал
он в какую-то деревню под Казанью.
Что, спрашиваю, в гости?
- Да, на пару дней. Друзья из совета ветеранов позвали, не мог отказать,
да и родина это моя, опять же раз в год должен приехать к матери, это
святое...
Я хотел переменить грустную кладбищенскую тему и попросил рассказать о
войне...
- Повестка на фронт мне пришла в первую неделю войны. Помню меня
провожала мама и тетя, они сестры близняшки. Отца я не помню, а тетя так
и не вышла замуж, так что мы жили вместе и у них был я один. Играл
духовой оркестр, у всех настроение боевое, а мы с мамой и тетей втроем
ревем... Потом, когда сели по вагонам, мама сбегала домой за зимней
шапкой, бежит за поездом... Все смеются, зачем тебе шапка, немцев скоро
разобьем. Мама бросила мне шапку, недокинула... и сама упала. Тетя ее
поднимает, я смотрю на них и понимаю, что никогда уже их не увижу...

Дед отвернулся к окну, чтоб я не видел как он вытирает слезы.
Всю дорогу он рассказывал о войне и жуткое и смешное и про свой танк и
про боевых друзей, про сволочей командиров...
Но вот мы подъезжаем к его станции, я выношу его чемодан, мы тепло
прощаемся и вдруг... к нам бегут две маленькие старушки.

- Это моя мамочка и тетя. им по сто два года, но все еще ходят в баню и
пьют самогонку.
Старушки закричали на бегу: Павлик! Павлушка!
- Здравствуй мамочка! здравствуй тетя Лида!
- Павлик ты в поезде кушал?
- Павлуша, ты похудел!

На моих глазах, старый ветеран за секунду превратился в маленького
толстого мальчика. Хоть я и взрослый дядька, а не смог сдержать слез.

............... Как только я залез в поезд, сразу позвонил маме и
сказал, что я ее люблю.

Речь о тех временах, когда русскоговорящих интервьюеров в израильских
военкоматах еще не было, а русские призывники уже были. Из-за того, что
они в большинстве своем плохо владели ивритом, девочки-интервьюеры часто
посылали их на проверку к так называемым "офицерам душевного здоровья"
(по специальности - психологам или социальным работникам), чтобы те на
всякий случай проверяли, все ли в порядке у неразговорчивого призывника.
Кстати, офицер душевного здоровья - "кцин бриют нефеш" - сокращенно на
иврите называется "кабан". Хотя к его профессиональным качествам это,
конечно же, отношения не имеет.
Офицер душевного здоровья в военкомате обычно проводит стандартные тесты
- "нарисуй человека, нарисуй дерево, нарисуй дом". По этим тестам можно
с легкостью исследовать внутренний мир будущего военнослужащего. В них
ведь что хорошо - они универсальные и не зависят от знания языка. Уж
дом-то все способны нарисовать. И вот к одному офицеру прислали
очередного русского мальчика, плохо говорящего на иврите. Офицер
душевного здоровья поздоровался с ним, придвинул лист бумаги и попросил
нарисовать дерево.
Русский мальчик плохо рисовал, зато был начитанным. Он решил
скомпенсировать недостаток художественных способностей количеством
деталей. Поэтому изобразил дуб, на дубе - цепь, а на цепи - кота.
Понятно, да?
Офицер душевного здоровья придвинул лист к себе. На листе была
изображена козявка, не очень ловко повесившаяся на ветке. В качестве
веревки козявка использовала цепочку.
- Это что? - ласково спросил кабан.
Русский мальчик напрягся и стал переводить. Кот на иврите - "хатуль".
"Ученый" - мад'ан, с русским акцентом - "мадан". Мальчик не знал, что в
данном случае слово "ученый" звучало бы иначе - кот не является служащим
академии наук, а просто много знает, то есть слово нужно другое. Но
другое не получилось. Мальчик почесал в затылке и ответил на вопрос
офицера:
- Хатуль мадан.
Офицер был израильтянином. Поэтому приведенное словосочетание значило
для него что-то вроде "кот, занимающийся научной деятельностью". Хатуль
мадан. Почему козявка, повесившаяся на дереве, занимается научной
деятельностью, и в чем заключается эта научная деятельность, офицер
понять не мог.
- А что он делает? - напряженно спросил офицер.
(Изображение самоубийства в проективном тесте вообще очень плохой
признак).
- А это смотря когда, - обрадовался мальчик возможности блеснуть
интеллектом. - Вот если идет вот сюда (от козявки в правую сторону
возникла стрелочка), то поет песни. А если сюда (стрелочка последовала
налево), то рассказывает сказки.
- Кому? - прослезился кабан.
Мальчик постарался и вспомнил:
- Сам себе.
На сказках, которые рассказывает сама себе повешенная козявка, офицер
душевного здоровья почувствовал себя нездоровым. Он назначил с мальчиком
еще одно интервью и отпустил его домой. Картинка с дубом осталась на
столе.
Когда мальчик ушел, кабан позвал к себе секретаршу - ему хотелось
свежего взгляда на ситуацию.
Секретарша офицера душевного здоровья была умная адекватная девочка. Но
она тоже недавно приехала из России.
Босс показал ей картинку. Девочка увидела на картинке дерево с резными
листьями и животное типа кошка, идущее по цепи.
- Как ты думаешь, это что? - спросил офицер.
- Хатуль мадан, - ответила секретарша.
Спешно выставив девочку и выпив холодной воды, кабан позвонил на
соседний этаж, где работала его молодая коллега. Попросил спуститься
проконсультировать сложный случай.
- Вот, - вздохнул усталый профессионал. - Я тебя давно знаю, ты
нормальный человек. Объясни мне пожалуйста, что здесь изображено?
Проблема в том, что коллега тоже была из России...
Но тут уже кабан решил не отступать.
- Почему? - тихо, но страстно спросил он свою коллегу. - ПОЧЕМУ вот это
- хатуль мадан?
- Так это же очевидно! - коллега ткнула пальцем в рисунок.- Видишь эти
стрелочки? Они означают, что, когда хатуль идет направо, он поет. А
когда налево...

Не могу сказать, сошел ли с ума армейский психолог и какой диагноз
поставили мальчику. Но сегодня уже почти все офицеры душевного здоровья
знают: если призывник на тесте рисует дубы с животными на цепочках,
значит, он из России. Там, говорят, все образованные. Даже кошки.

Не мое, но за душу зацепило. Извините за то что большая, но не
поленитесь, прочитайте, оно того стоит.

Ранее утро...8 марта. Будильник зазвенел, и даже не успев, как следует
начать свою песню, умолк под натиском моего пальца. Почти в темноте
оделся, тихо прикрыв входную дверь, направился к базару. Чуть стало
светать.
Я бы не сказал, что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил
забраться под куртку. Подняв воротник и опустив в него как можно ниже
голову, я приближался к базару. Я еще за неделю до этого решил, ни каких
роз, только весенние цветы...праздник же весенний.
Я подошел к базару. Перед входом, стояла огромная корзина с очень
красивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я подошел, да цветы
действительно красивы.
- А кто продавец, спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас, я
почувствовал, какой ледяной ветер.
- А ты сынок подожди, она отошла не на долго, щас вернется, сказала
тетка, торговавшая по соседству саленными огурцами.
Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда
представил, как обрадуются мои женщины, дочка и жена.
Напротив меня стоял старик.
Сейчас я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то
привлекло.
Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нем не было места, которое было
бы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым.
Брюки, такие же старые, но до безумия наутюженные. Ботинки, начищены до
зеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок,
был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нем просто
отвалилась. Из- под плаща, была видна старая почти ветхая рубашка, но и
она была чистой и наутюженной. Лицо, его лицо было обычным лицом старого
человека, вот только во взгляде, было что непреклонное и гордое, не
смотря ни на что.
Сегодня был праздник, и я уже понял, что дед не мог быть не бритым в
такой день. На его лице было с десяток парезов, некоторые из них были
заклеены кусочками газеты.
Деда трусило от холода, его руки были синего цвета.... его очень трусило,
но она стоял на ветру и ждал.
Какой-то не хороший комок подкатил к моему горлу.
Я начал замерзать, а продавщицы все не было.
Я продолжал рассматривать деда. По многим мелочам я догадался, что дед
не алкаш, он просто старый измученный бедностью и старостью человек. И
еще я просто явно почувствовал, что дед стесняется теперешнего своего
положения за чертой бедности.
К корзине подошла продавщица.
Дед робким шагом двинулся к ней.
Я то же подошел к ней.
Дед подошел к продавщице, я остался чуть позади него.
- Хозяюшка.... милая, а сколько стоит одна веточка Мимозы,- дрожащими от
холода губами спросил дед.
- Так, а ну вали от сюдава алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а
то.... прорычала продавщица на деда.
- Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку....
сколько она стоит?- тихо спросил дед.
Я стоял позади него и чуть с боку. Я увидел, как у деда в глазах стояли
слезы...
- Одна, да буду с тобой возиться, алкашня, давай вали от сюдава, -
рыкнула продавщица.
- Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня, -так же
тихо сказал дед.
- Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка,- с какой-то ухмылкой сказала
продавщица. На ее лице проступила ехидная улыбка.
Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажки
по рублю.
- Хозяюшка, у меня есть три рубля, может найдешь для меня веточку на три
рубля,- как-то очень тихо спросил дед.
Я видел его глаза. До сих пор, я ни когда не видел столько тоски и боли
в глазах мужчины.
Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру.
- На три тебе найти, алкаш, га га га, щас я тебе найду,- уже
прогорлопанила продавщица.
Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась...
- На держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари га га га га, - дико
захохотала эта дура.
В синей от холода руке деда я увидел ветку Мимозы, она была сломана по
середине.
Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не
желая слушать его, ломалась по полам и цветы смотрели в землю...На руку
деда упала слеза...Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал.
- Слышишь ты, сука, что же ты, блядь, делаешь? – начал я, пытаясь
сохранить остатки спокойствия и не заехать продавщице в голову кулаком.

Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-то
побледнела и даже уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня как
мышь на удава и молчала.
- Дед, а ну подожди, - сказал я, взяв деда за руку.
- Ты курица, тупая сколько стоит твое ведро, отвечай быстро и внятно,
что бы я не напрягал слух,- еле слышно, но очень понятно прошипел я.
- Э.... а...ну...я не знаю,- промямлила продавщица
- Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро!?
- Наверное 50 гривен, - сказал продавщица.
Все это время, дед не понимающе смотрел то на меня, то на продавщицу.
Я кинул под ноги продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду.
- На отец, бери, и иди поздравляй свою жену, - сказал я
Слезы, одна за одной, покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал
головой и плакал, просто молча плакал...
У меня у самого слезы стояли в глазах.
Дед мотал головой в знак отказа, и второй рукой прикрывал свою
поломанную ветку.
- Хорошо, отец, пошли вместе, сказал я и взял деда под руку.
Я нес цветы, дед свою поломанную ветку, мы шли молча.
По дороге я потянул деда в гастроном.
Я купил торт, и бутылку красного вина.
И тут я вспомнил, что я не купил себе цветы.
- Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не
сыграют роль эти 50 гривен, а тебе с поломанной веткой идти к жене не
гоже, сегодня же восьмое марта, бери цветы, вино и торт и иди к ней,
поздравляй.
У деда хлынули слезы.... они текли по его щекам и падали на плащ, у него
задрожали губы.
Больше я на это смотреть не мог, у меня у самого слезы стояли в глазах.

Я буквально силой впихнул деду в руки цветы, торт и вино, развернулся, и
вытирая глаза сделал шаг к выходу.
- Мы...мы...45 лет вместе... она заболела.... я не мог, ее оставить сегодня без
подарка, - тихо сказал дед, спасибо тебе...
Я бежал, даже не понимая куда бегу. Слезы сами текли из моих глаз...

Способ убеждения.

В один прекрасный и довольно морозный день середины восьмидесятых
решил наш директор вкупе с инструктором райкома, главным инженером и
начальником участка съездить в лес на лесозаготовки с небольшой такой
проверкой. Километров за пять до стана дорога была перекрыта
трелевочником с зачекерованными хлыстами древесины. Пока трактор
старательно пробивал снежную бровку уступая УАЗу дорогу, руководство
вышло покурить. Попутно подозвали и тракториста, который все же смог
согнать трелевочник с дороги. На морозном воздухе инструктор принюхался
и:
- Да он же пьян!
- Действительно пьян! – тоже принюхавшись, подтвердил директор – ты,
Николаенко, сегодня трактор сдай, а завтра первым лесовозом в поселок, я
тебя по тридцать третьей уволю.
Тракторист сначала вроде что-то хотел мыкнуть, отчаянно показывая на
трактор без стекол и дверей, но посмотрев на каменные лица руководства,
отчаянно махнул рукой и направился к своему железному коню. Дальше
ситуация вышла из-под контроля, так как через минуту тракторист вернулся
с неплохой такой монтировкой. Не обращая внимания на открытые рты
начальников, он саданул монтировкой по лобовым стеклам УАЗа, потом по
боковым, почесал затылок и вынес и заднее стеколко. Потом также молча
залез в салон и шуранул монтировкой в крыльчатку печки. Осмотрев
творенье рук своих, он остался вполне доволен и достав из-за пазухи едва
початую бутылку водки сунул ее в руки так и стоявшему с открытым ртом
директору. Трактор рявкнул, окутался сизым дымом и минут через пять
скрылся за поворотом.
До поселка было сорок пять километров, мороз за тридцать, водку выпили
километров через пять и по приезду уволили механика участка, предупредив
главмеха, что следом пойдет и он, если в течении двух дней все трактора
на участках не будут оборудованы стеклами, дверями ну и конечно печками.
Про тракториста никто не вымолвил ни слова.

У Тимура хитрющие глаза и круглое пузо.
У Тимура жена-скрипачка на пятом месяце.
У Тимура новая квартира - большая и гулкая.
Тимур - звукорежиссер, поэтому в квартире у него музыкальный центр, два
стула, диван и маршалловский концертный комплект акустики - два
небольших портала по киловатту каждый.
С остальными жильцами дома Тима не знаком, но зато отлично разбирается в
музыкальных пристрастиях соседей снизу. Они каждую ночь врубают
небольшой магнитофончик на полную громкость, и агрегат до трех-четырех
часов выплевывает в окружающую среду Сердючку, похрюкивая от напряжения
всеми своими китайскими динамиками.
Не спит полдома. На стук по батареям, телефонные звонки и удары ногами в
дверь любители Сердючки не отзываются. Слышен только скрежет магнитофона
да пьяный смех.
Тимур с женой каждую ночь окукливаются в одеяло, придавив уши подушками.
Не помогает.
- Света?
- М? - из-под подушки.
- Хочешь музыку послушать?
- С ума сошел?
- Ну-ка, помоги мне.
Тима встал с дивана и аккуратно положил Маршалл на пол, мордой вниз.
Один, потом второй. Затем не торопясь подключил усилитель и музыкальный
центр.
- Свет, у тебя есть что-нибудь погромче?
Поскольку пятимесячная скрипачка на дух не переносит попсу и прочую
чепуху, из громкого у нее нашелся только Бетховен. Тимур вдумчиво
выставил таймер и вывернул ручки усилителя.
- Ну что, пойдем погуляем?

Казалось бы - ну что такое киловатт? У каждого на кухне стоит
электрочайник, который этим киловаттом кипятит у себя в животе литр воды
и никому при этом жить не мешает. А на пылесосе вообще написано - 1500
ватт, и шуму от него совсем не много. Просто это другие ватты. Если
потратить два киловатта исключительно на сотрясение воздуха, мало
показаться не должно.

Тимур вывел жену во двор, усадил на лавочку, укутал пледом и дал в руки
чашку горячего чая. Посмотрел на часы.
- Три минуты. Подышим пока воздухом.
Через три минуты в "Соньке" тронулся компакт-диск, и невидимый дирижер
взмахнул палочкой. Людвиг Ван Бетховен. Пятая симфония.
- ТА-ДА-ДА-ДААААА!..
Пауза. Птицы сиганули с крыши в темноту.
- ТА-ДА-ДА-ДААААААААА!..
И понеслось. Глухой немец накрыл раскрашенного хлопца с шариками в
лифчике, как слон Моську. Соседский магнитофончик неслышно попискивал
сквозь артобстрел. Разговаривать в атакуемой квартире можно было только
жестами. Впрочем, как и на лестничной площадке. Сердючники, беззвучно
матерясь, добежали до седьмого этажа и попинали сейфовую Тимину дверь,
но на фоне литавр слышно их не было.
Дом, конечно, разбудили весь. Окна не лопались, но ощутимо вибрировали.
В округе лаяли собаки. В какой-то машине сработала сигнализация, но не
от звука, а от свалившегося на капот кота.
Тима покрепче обнял жену:
- Нравится?
- Очень! - улыбнулась она и поцеловала Тимура в небритую щеку.
Кто-то вызвал милицию. Но пока "Бобик" с мигалкой продрал фары и явился
по вызову, Тимкин таймер тихо пискнул и отрубил звук. Из подъезда
вывалились люди - они с криками мяли поклонников Сердючки, которых
выловили-таки на площадке. Милиция похмурила несвежие лица и не стала
разбираться. Увезли.

Нет, конечно, кое-то понял, что произошло. Но эти немногие просто пожали
Тимуру руку и никому ничего не сказали.

Спустя пару спокойных ночей соседи снизу вновь попытались включить
музыку. Негромко. Но часа в два.
Тимур перегнулся через балкон и громко, во всю глотку проорал вниз:
- Та-да-да-дааа!..

Тишина и покой вновь окружили спящий дом.

Давненько это было. В те времена, когда народ получил свободу выбора,
где им сажать картошку, и москвичи рванули скупать по дешевке брошенные
дома в деревнях Тверской, Рязанской, Калужской и других ближних
областях.
Купили и мы домик в Тверской губернии. На машину денег не осталось,
поэтому добираться приходилось ЖД транспортом. В основном электричками.
Ох, что творилось на вокзалах! Не знаю, как сейчас, давно не был.
Ну вот, суббота. Ленинградский вокзал. Народу в ожидании электрички
11.40 на Тверь как комаров на болоте. Огородники, рыбаки, байдарочники,
студенты, бомжи, мама не горюй! Мне до Твери, там пересадка и дальше.
Затарился я капитально. Велосипед, рюкзак и собака. Не болонка. Дог.
Стою я и грустно размышляю, как буду со всем этим хозяйством
пробиваться в вагон. А ведь еще и посидеть хочется. Ехать-то три с
лишним часа только до Твери.
Смотрю, рядом молодая симпатичная мамаша с двумя детьми лет примерно
пяти и семи, с чемоданами. Явно не москвичка. Потому что глаза у нее
заклинило в распахнутом положении навсегда от впечатлений. Детки
трескают мороженое, а мамаша, чувствую, терзается той же мыслью, что и
я. Как сесть с этим табором? Ну, я и подкатил к ней с предложением
объединить усилия. Я, говорю, возьму рюкзак и мальчика вашего, сяду,
место займу, а потом мы с вами уже затащим все остальное. Сказано -
сделано. Сели мы удачно. Занял я крайнее «купе». Народу битком, но
желающих нас потеснить особо нет ввиду лежащей в проходе догини Даши без
намордника. Коммуникабельные дети за «погладить собаку» быстренько
выложили, что едут они в Калашниково (часа полтора от Твери в сторону
Питера) к бабушке. Едут из Тюмени, где их доблестный папка продолжает
повышать благосостояние семьи добычей нефти и подтянется позже. Ну и
зашибись! Мне еще дальше этого Алкашникова, значит, в Твери будем
действовать по отработанной схеме. Уже хорошо.
Девочка, младшенькая, по странному совпадению тоже Даша, захотела
писать. Мама ей - потерпи. А чего терпеть? Лучше не будет. Идите,
говорю, на перрон, и не стесняйтесь. Здесь сейчас как на передовой.
Сходили они удачно, возвращаются. Минуты три до отправления осталось.
Слышу - рев. Даша споткнулась и уронила сандалик между перроном и
вагоном. Мама говорит - наплевать. А Даша сопли по щекам размазывает:
новенькие сандалики, только купили! Ну, ее можно понять. Выскочила
маманя посмотреть, нельзя ли как нибудь сандалик достать, тут-то двери и
закрылись.
Я в окошко вижу проплывающее мимо изумленное лицо. До-о-олго помнить
буду.
Про стоп-кран я даже не думал. Какой смысл? Пока доберешься до него,
пока народу объяснишь, - руки оторвут.
Едем. Прокачиваю в мозге варианты. Сойти где-нибудь? А смысл? Сойти и
вернуться? И чего? Сдать детей и багаж ментам? Вариант. Но сколько из
меня менты душу будут вынимать? И через сколько мама с детьми
встретятся? Еще бы знать, что в голове у этой курицы. Так, про эту
ворону без вещей, денег и документов, которая осталась на перроне в
Москве, вообще не думать! Сама пусть выпутывается! Доехать до Твери и
оставить детей там? Хорошая мысль. Но где Тверь, там и Калашниково. Я
знаю пункт их назначения. И она знает, что я знаю. Если у нее в голове
не совсем труха - определится. Решено! Едем до Калашниково!
Так! Теперь дети. Даша орет. Это нормально. Надо бы их как-то различить,
а то откликаются обе. Значит, собака останется Дашей, а эта будет
Дарьей. Очень хорошо! Публика окружающая косится и шушукается. Насрать
на публику! А вот парнишка, Коля, мне не нравится. Очень спокойный
какой-то. Не ревет, не требует повернуть поезд. Не суетится. Смотрит мне
в глаза и говорит: "Дядя! Вы ведь нас не бросите?" О, Боже! Чуть слезу
из меня не вышиб.
Много хорошего я про этого пацана про себя потом сказал. Такой сибирский
мужичок. Семь лет. Успокоил сестру. Без сюсюканья. Сказал: хватит
реветь, та и притихла. Да, серьезно в этой семье поставлен вопрос
непререкаемости мужского авторитета. Накормил всех нас, четверых,
булочками, напоил минералкой. Достал из кармана сумки билеты, документы,
деньги, отложенные видимо на дорогу от основной суммы, отдал это все мне
и уж окончательно расслабился.
Один раз за всю дорогу я чуть было не смалодушничал. Идет по вагону
милицейский патруль. И смотрю, бабка ряда через три от нас тормозит их и
начинает чего-то втирать. На нас косятся. Ну и ладно, думаю. Значит,
судьба. А Коля это дело просек и говорит: я в милицию не хочу. Так. Ваши
документы! Вот наши документы. Куда следуем? В Калашниково. Это ваши
дети? Мент, ты же видишь, что это не мои дети. Я их сопровождаю. А вот
нам гражданка сказала, что у них мать отстала от электрички. Да нет,
мать их (иху мать!) нас провожала. (Хорошо, что я не стал дергаться и
орать, когда электричка тронулась). Сама осталась в Москве. Будет позже.
Ты чего хочешь-то, мент? С вами пройти? Хорошо. Тогда вот бери
велосипед, рюкзак, два чемодана, собаку, девочку (не дай Бог разбудишь)
и пошли. А сам про себя вспоминаю, есть у нас в УК уже статья о
кинднеппинге или нет еще? И тут Коля говорит: "Дядя Андрей, я писать
хочу!" Это произвело на ментов впечатление. Почесали они тыквы и
свалили.
Повел я мальца в тамбур. Чего ж, говорю, ты дяденек милиционеров не
любишь? А от них, говорит, пахнет всегда плохо - водкой и носками.
Так. Тверь. Конечная. Чемодан раз, мамина сумка, Даша, чемодан два,
Дарья, велосипед, рюкзак, Коля замыкающим. Е-мое! Дарья в одном
сандалике. Нехорошо по чужим вещам лазить, а что делать? Коля, ищем
обувку. Нашли. Люди добрыи-и-и-и! Сами мы не местныи-и-и-и! Помогитя,
кто чем моге-е-ет! А именно - перебраться на другой перрон, где
электричка на Бологое. Ну, людьми добрыми наше отечество не оскудеет.
Лишь бы чемоданы не спиздили. Но я не представляю, кто тут может бегать
быстрее Даши. С чемоданом. Помогли нам три солдата - срочника. Мы
отблагодарились сигаретами и пивом. Все довольны. Ура! Едем дальше!!!
Калашниково. Хорошо, что мы озаботились сесть в первый вагон. Так! Коля,
вперед! Тормози локомотив, что б нам сгрузиться успеть. Ну, до чего
толковый пацан! Дарья, мамина сумка, велосипед, рюкзак, чемодан раз,
чемодан два, Даша последней, у нее, если отстанет, телефон и адрес на
медальоне выбит, а в обиду она себя не даст. Все!!! Коля! Отпускай
паровоз!
Сели на травке. Чувствую, устали все. Я и сам бы прилег и задремал.
Часов шесть уже в дороге. А сколько они еще от своей Тюмени ехали? Так!
Не ныть! Я капитан этого непотопляемого судна. Коля - боцман. Дарья
будет штурманом. Даша - лоцманом. Понюхает Дарьину ножку и приведет нас
прямо к бабушке. Всем молчать! Капитан думать будет.
А чего думать? Два варианта. Сидеть и ждать маму-ворону. Раз. И
попробовать найти бабку. Два. А как? Двинуться со всем скарбом и
спрашивать у каждого, не живут ли внуки в Тюмени? Не такое уж и большое
это Калашниково. Тыщь пять населения. За неделю управимся.
Так! Экипаж, слушай мою команду! Боцман пойдет и найдет мне кусок мела,
известки, или на худой конец кирпича. Штурман завязывает лоцману бантики
на всех местах. Лоцман это терпит и бдительно охраняет такелаж. Капитан
уходит в разведку.
Через пятнадцать минут я знал, где живет бабушка. А так же с кем, какую
держит скотину, что сегодня с утра топила баню, а Пашке ейному на
прошлой неделе набили рожу. И правильно.
Вечером, когда мы сидели в летней кухне и уплетали клубнику с молоком,
прижимая к груди сандалик появилась мама-ворона. От нее за версту пахло
валидолом, корвалолом и настойкой валерианы.
Потом она сказала, что нисколечко не волновалась. Почему-то сразу
решила, что я порядочный человек, детей никуда не сдам и довезу их до
Калашниково. И заплакала один раз всего только. Когда, подъезжая к
Калашниково, увидела огромную надпись во весь перрон кирпичом по
асфальту: "МАМА!!! МЫ УШЛИ ИСКАТЬ БАБУШКУ!!!"

Про хорошего парня.
Учился я в одном славном московском ВУЗе в начале 90-х. И был у нас в
группе парень, назовем его Вова, тем более, что так его и звали на самом
деле. Внешне Вова был простой добрый малый, кг 105 весом, кругленький,
веселый, нормальный пацан. Однако при более близком знакомстве всплывала
его богатая на события и приключения жизнь.
Вова был вечный студент и наш институт был у него шестым. До этого он
приобретал знания в различных городах и по совершенно разным
специальностям, и на журналиста учился, и в педагогическом, в политехе
какой-то Тмутаракани, говорят, даже в Литературный институт поступал,
наконец, приехал в Москву изучать теоретическую физику. В 27 лет. А до
лихой студенческой жизни занимался спортом (боксом), дотянул до мастера
спорта в тяжелом весе и в армии попал в какой-то из спецназов и 2 года
бегал по болотам Восточной Сибири. Из армии он вынес настоящий пофигизм
и жизнерадостность плюс отвращение к спорту и любой физической нагрузке,
я думаю, это многим знакомо :-).
Всех интересует, конечно, не как Вова учился, а как он пил. А он
практически и не пил. То есть он в компании поглощал эквивалентную
положеную дозу, но когда братья по разуму уползали спать или становились
персонажами других историй с этого сайта, он был ни в одном глазу и
спокойно шел читать учебник по квантовой механике. Бутылка водки на него
не влияла, а пить больше других не позволяла студенческая солидарность,
так что пьяным Вову никто не видел.

Ну, это была предыстория. А теперь сама амбула.

Лето, жаркая ночь, студенческий лагерь отдыха, берег Волги. В лагере на
берегу есть домики, а есть стоящий на приколе старый пароход, в котором
в каютах тоже живут студенты. И вот случилось ЧП: Вова пришел в каюту к
девушкам и напился. Так как это были первокурсницы и разделить ложе с
Вовой никто не планировал, то они попросили его уйти. Он засмеялся и не
ушел. Они все вместе попросили. Он не ушел. Потом они били его вчетвером
тапочком и тащили к двери, но, как сами понимаете, настроение у Вовы
повышалось, а вот мысли уйти даже не появилось. Расстроенные девки пошли
искать дежурного по лагерю, и, о счастье, в этот вечер дежурила сборная
по самбо во главе с Тренером, бывшим чемпионом СССР, который и до сих пор
был на голову сильнее любого в своей секции.
Тренер (одному из своих самбистов, самому младшему): «Так, Леша, пойдешь
и аккуратно, я подчеркиваю, аккуратно выведешь Вову и проводишь его
домой». Леша уходит пружинистой спортивной походкой, но возвращается
неожиданно быстро с порваной футболкой и из его путаного рассказа
выходило, что, войдя в номер, он поскользнулся на банановой кожуре и
упал, стукнувшись об стенку спиной и носом одновременно.
Тренер почесал репу и сказал: «Так, ребята, пойдете втроем и
постарайтесь ничего не повредить из пароходного инвентаря». Три больших
самбиста, среди которых парень с кличкой Непотопляемый Шкаф, ушли в
сторону каюты.
Процессия из Тренера, девушек и примкнувших любопытных к этому моменту
достигла места действия и дальнейшее я видел своими глазами.
Трое вошли в номер и закрыли дверь. С минуту из номера доносились их
убеждающие голоса и смех Вовы, потом звук перемещающихся стульев, стола,
пыхнетье, сопенье и громовые удары о стены и дверь. Все ждали развязки и
она наступила. Как Вова умудрялся передавать им столько кинетической
энергии - непонятно, но из двери они вылетали. На их лицах светилось
счастье: Живой!
Повисла тишина. Все посмотрели на Тренера. «Слабаки» - сказал Тренер и
вошел внутрь. Судя по звуку, проломили дверцу шкафа и как бегемоты
передавили все стулья. Дверь каюты несколько раз открывалась и тут же с
грохотом захлопывалась. Наконец, шум стал стихать. Прошло 10 минут. Из
дверей вышел Тренер и сказал: «Ну, что вы пристали к человеку? Хороший
парень, пусть сидит...»

Весна. Малышня расчехлила велосипеды и гоняет уже вовсю, не разбирая
дороги. На перекрестке - красный. Последней стоит "Нива". Вдоль дороги
несется на своем двухколесном педальном коне пацаненок лет семи. Рот от
восторга разинул, глаза вразбег, короче, с разгону въезжает "Ниве" в
зад. Грохается, естественно, чего-то там себе повреждает несильно, пара
ссадин... Ну, все ясно - гиббоны (ранее - гаишники), "скорая"... Врачиха
мальца зеленкой мажет, тот ревет во всю глотку. Докторша его разговорами
отвлекает, вопросики разные левые подкидывает, типа "где твоя мама
работает?". Вот последний вопросик она ему и задала:
- Кем ты будешь, когда вырастешь?
Пацан, сквозь сопли:
- Шофером на КамАЗе...
Водитель "Нивы":
- Бля, не дай бог дожить!

Мне надысь историю рассказали.

Тут от одного предприятия отправили в командировку пожилого
и молодого. Ну прибыли они в третью столицу, поселились в отеле,
то да се, поужинали, поддали водочки с пивком, посмотрели ТВ
и пожилой отправился на боковую, а молодой решил кино досмотреть.
Сидит, смотрит, попивает прохладный напиток, да и скучно ему стало.
А тут и девчонки позвонили в номер. Поболтали они и заказал молодой
roomservice в количестве двух экземпляров - неудобно же одному,
товарищ хоть и пожилой, а вдруг обидится. Через 15 минут прибывают
две девицы, молодой значит выбрал себе какую по вкусу, а другой
сказал, чтобы та тихонько и с полным уважением - не будя старшего -
сделала ему легкий ночной минет, как бы приснилось чтобы ему.
А сам значит с подругой отправился в ванную, видать фантазии
у него были. И вот через некоторое время выглядывает он ради
короткой передышки и вообще так сказать общей разведки ситуации
в комнате, прислушивается и вдруг слышит как в темноте раздается
сдавленно-хриплый голос пожилого:
- Василий! Да ты что, ох..ел что-ли!

Будучи на практике в студенческие годы в одном из южных заповедников
услышал от тамошнего замдиректора историю.
Работал он тогда по молодости в Кушке. Для тех, кто помоложе, и для
тех, кто в гуманитарных школах учится, поясню, что Кушка - самая южная
точка СССР со всеми вытекающими оттуда последствиями (жара страшная,
пограничная зона, заповедник, чтоб гады в погранзону не лезли, и железная
дорога, чтоб воинские части перебрасывать на страх потенциальным
агрессорам).
И вот едет он вместе со своим сотрудником по железной дороге, но при
двух необычных обстоятельствах. Первое - его сотрудник (не помню имени,
то ли Иванов Михаил Петрович, то ли Михайлов Петр Иванович), так вот
этот его сотрудник - якут. Второе - едут они по железной дороге не на
поезде, а на верблюдах. Едут, словом, и слышат гудок. А верблюд, надо
вам сказать, животное с характером, иногда упрется хуже ишака - только
трактором с места сдвинуть можно. И вот на верблюда под якутом нападает
в этот самый момент такой ступор. Его и погоняют, и под уздцы, а он
стоит как столб и смотрит на поезд. Когда состав уже в сорока метрах,
всадник с него соскакивает и бегом под откос. Локомотивом отбрасывает
эту глупую тварь с путей, туша пролетает по воздуху и шлепается в
полуметре перед бегущим человеком, который об нее спотыкается и падает.
Потом встает, с невозмутимым видом отряхивается и говорит: "Однако!
Не хватало еще чтобы якута в Кушке убило летящим верблюдом!"

К вопросу о чистоте.
Курю на балкончике, вечер, много кто на балкончиках курит, 14 этажей дом. Цивик под окнами стоит, тонированный такой, музончик качает. Стеклышко опускается, рука вылазит, пакет бигмачный с огрызками на асфальт падает. Через 30 сек бутылка сверху прилетает в крышу. Ох скока мата было, а как настроение улучшилось!